Чайные церемонии настоящего велосипедиста

Я всегда любил кататься на велосипеде. Первое мое воспоминание — это когда я катаюсь в пять лет на трехколесном советским велосипедике по нашей первой квартире на ул. Медицинской. Потом уже отец учил меня держать равновесие, потом у меня появился «Школькик» и позже «Крос», но самое первое впечатление было от трехколесника. Я катался по квартире: с кухни улепетывая от бабушки через пороги мчался по коридору, попадая в большую комнату где меня ждала мама, но получив гневный взгляд я тут же разворачивал своего трехколесного коня и ехал обратно на кухню:

— Алеша, не катайся по паласу, — причитала бабушка.
— Алеша, а ну стой, — укоризненно ловила меня мамуля.

Но я был неуловим и даже когда меня ловили и усаживали пить сладкий чай с земляничным вареньем, я все равно мечтал убежать и продолжить кататься на велосипеде.

*     *     *

В детстве у меня появились самые прикольные железные солдатики и танки, а венец моей игрушечной армии был большой БТР, правда с белыми колесами. Наши производители игрушек были наверное далеки от армии и от логики, как у военной машины могли быть белые колеса? Но тем не менее мне нравились мои игрушки.

Вот я выставляю два отряда солдатиков друг против друга: в бронекасках с одной стороны, а в бескозырках с другой. Пехота против моряков, они были все из советской армии, но для меня это были представители враждующих группировок, и хотя душой я всегда был на стороне пехоты, но побеждали всегда моряки. Наверное из-за БТРа, который всегда был на стороне моряков. А после крупных баталий и мелких стычек своих солдатиков я пил чай с бутербродами и мигом выбегал на улицу кататься с друзьями на велике.

Мой второй дом на улице с гордым названием маршала Жукова имел вокруг себя отличное асфальтовое покрытие, по которому мы ездили с друзьями обгоняя друг-друга. У наших соседей было мало машин, народ бедствовал в лихие девяностые, поэтому на улицах был простор для катания на велосипедах. Помню как мы включали светофор с кнопкой на пешеходном переходе, а сами на великах устраивали гонки, пока машины стояли ожидая зеленый сигнал. Замечательное было время.

*     *     *

Не помню точно когда я начал собирать ярлычки от чайных пакетиков, бирки и логотипы разных производителей притягивали меня. Это я уже потом решил приклеивать ярлычки на спички и ставить их на подставочки, так что у меня получалась армия. Я нарисовал карту с дорогами и населенными пунктами, на большом ватмане поместились все климатические зоны: арктическая светло-голубая с снегом и льдом, тропическая с зелеными джунглиями, пустыня с ярко-желтым песком и умеренно-центральная, как я её называл, в той зоне у меня были леса, поля и основные города. Потом черным маркером я разлиновал игровое поле на множство ровных шестигранников по линеечке так, что бы в один шестигранник помещался бы только один ярлычок от чая.

На импровизированной земле было несколько государств: Королевство Гринфилда, Графство Ричарда, владения Ристона и прочие английские названия. Также были земли трех принцесс: Гиты, Нури и Явы. Про Кюртися и Тесс я ничего толком не придумал, но чайные ярлычки тоже выставлял на карте. У меня завязывались нешуточные стратегические сражения, со множеством показателей и миллиардом бросков кубика.

Варгеймы типа Вархаммера стоили очень дорого, доллар то повышался, то понижался относительно рубля, а варгеймы только росли в цене. Зато у меня были свои варгймы, намного лучше всех этих англо-американских игрушек.

Да, а про велосипед я начал забывать. Учеба в университете и компьютерные игры мне заменили улицу и велопрогулки соответственно. Жаль было это признавать, но из меня не вышел велогонщик, из меня получался ботан и игроман. Хорошо, что хоть варгеймы не забросил, хотя это наверное можно отнести в копилку ботана, а не спортсмена.

*     *     *

На заводе, где я работал технологом меня спросил мой товарищ, тоже кстати технолог, зачем я собираю чайные ярлычки от пакетиков, рассказывать ему о варгеймах было стыдно, тем более что для тридцатилетнего мужика игра в варгеймы выгладит как эксплуатация в коммунистическом обществе, поэтому я начал придумывать:

— Понимаешь, Серег, я их коллекционирую, что бы потом склеить, вот помнишь у меня была большая коробка Брук-Бонда, двести пакетиков, так вот все ярлычки я сохранил, а потом приклеил, будь они разнеладные, хотя некоторые редкие вида чая я не выкидываю, — отвечаю я.
— А зачем тебе столько, ведь для коллекции достаточно всего одного пакетика чая. А ты же все двести собираешь? — продолжает спрашивать он.
— Я немного иначе коллекционирую, — говорю я. А сам думаю, а как же я их собираю?

Пришлось на следующий день принести тетрадку в девяносто шесть листов толщиной, сплошь расклеенную ярлычками, на каждой странице все оформил в ручную, целую ночь потратил на это дело, зато утром услышал от своего коллеги:

— Алеша-Алеша, ну ты дал...

И это все? Подумал я. Нда и стоило всю ночь тратить на сиё действо? Зато через неделю в нашем технологическом бюро все сотрудники и мужчины и женщины стали приносить тетрадки с фантиками, наклейками и фкладышами из жвачек, даже марфа Сереевна принесла альбом с картинками из жвачки «This Love», как она сказала, это её дочь собирала. Но я то понял, что это она сама, а не дочь. Вот так обычный технолог всех сотрудников подсадил на это коллекционирование. В общем каждое чаепитие они вспоминали меня и мои пакетики от чая, которые переходили из рук в руки, я то теперь должен думать откуда мне еще пакетики брать для варгейма. И еще в будущем надо продумать форму ответа, что бы никто подкопаться не мог зачем мне столько мусора от чая и что бы мне целую ночь лепить не пришлось это непотребство. Жуть и бред, если подумать вышло не очень.

Эх вот если бы сейчас на велике прокатиться, думал я пока добирался до дома на троллейбусе и вдруг увидел как по обочине едет мужик моих лет и даже чем-то на меня похож. Вот ему то точно не нужна легенда для чайных ярлычков, не то что мне.

*     *     *

Моя жена не сразу поняла, что я придурок, это не я так говорю, а она, особенно когда речь заходит о чайных церемониях. Это теперь у меня так называется. У меня есть тетрадки особой важности, в которых я храню приклеенными самые редкие пакетики, точнее ярлычки от пакетиков чая. Так вот когда я говорю про «чайные церемонии» то это означает. Что я готов достать свои тетрадки с редкими ярлычками от чая и похвастаться ими перед гостями или важными людьми. Начальница моей жены баба с юмором и поэтому когда я начал рассказывать что это за тетрадь у меня в руках она спросила:

— И что, ты все эти чаи попробовал?
— Да, — отвечаю я, — все до единого, представлены в этой тетради. А есть еще тетрадь с индийским чаем...
— А меня, что суррогатом угощаете? — не дала она мне договорить.
— Э-э-э...

Гитлер капут, а об этом я то и не подумал, ведь все наши гости пьют обычный черный чай. А у меня в тетрадях и черный и зеленый и красный и даже белый чай представлен, а когда я начинаю рассказывать о вкусовых впечатлениях, наши гости наверное меня начинают ненавидеть... Ну и что, ну и пусть!

Когда начальница ушла у меня состоялся серьезный разговор с женой, из которого я вынес совсем немного, но больно и тяжело:

— Все теперь мы выкинем все твои тетрадки, все твои плакаты и разлинованные карты с войсками, теперь больше ни один из наших гостей не увидит твою детскую глупость, — прозвучало её безапелляционное решение.

Пришлось выкинуть все накопленное годами, ну как выкинуть. Сделать вид что выкинул, а на деле переложил в укромное место и вот когда никого не было дома, я доставал свой секрет и игрался с чайными пакетиками. Ох лучше бы я на велике катался. Потому что потом было страшно. Моя жена нашла завещание, в котором я завещал все свои чайные пакетики своему внуку:

— У тебя сын еще в детском саду ходит, а ты уже внукам это говно завещаешь?
— Это не говно, а коллекция настоящего чаемана и очень скоро дизайн многих ярлычков измениться, а может и чай с такими названиями не будут больше выпускать...
— Ну ты и придурок...

*     *     *

Внук у меня так и не появился, зато получилась маленькая и замечательная внучка. Ей я и передал все свои альбомы с чайными церемониями. Она их наверное уже изрисовала или смяла, а может даже порвала. В общем она мне про мои журналы почти ничего не говорила, а игры у меня растащили племянники, когда я еще работал на заводе. Нда, теперь времени навалом, а сил на велосипед нету.

В один из обычных дней среднестатистического пенсионера я нашел свою самую первую тетрадку с ярлычками от чая, которую я склеил за ночь для работы. Начал её просматривать, да зрение уже не то, даже в очках не вижу ничего. Взял увеличительное стекло, как у Шерлока Холмса, лупа с ручкой и начал через неё смотреть... Смотрю на свою самую первую тетрадь, а сам вспоминаю про свой первый веловипед в детстве и про то как бабушка поила меня сладким чаем с земляничным вареньем, а потом про новую квартиру и про мамины бутерброды и про то, как я после чаепития гонял с ребятами под светофорами, пока машины стояли.

А моя старушка жена меня больше не ругает за то что я через увеличительное стекло смотрю на свою самую первую чайную тетрадь, ведь я её прикрываю газетой или журналом, пусть думает, что я изменился и стал читать умную литературу, а не свои коллекции смотреть.

— Свои марки от чая разглядываешь? — говорит мне жена.
— Нет, газету читаю, — отвечаю я ей.
— Тогда переверни газету или ты вверх ногами читать научился?

Ловлю себя на мыслях о плохой маскировке. Нужно было газету правильно держать, а то теперь хлопот не оберешься. Но моя старушка не злится, только ласково обнимает меня. В такие минуты совсем не думаешь ни о велосипеде, ни о чае ни о чем, только о времени, которое так быстро уходит. Вот так сидишь дома, целую жизнь проживаешь, копишь пакетики от чая, мечтаешь проехать вело кросс из Калининграда до Владивостока и обратно, а жизнь уже почти закончилась. Вот если бы мне дали возможность прожить её снова...

*     *     *

Похоронили меня быстро. По крайней мере с неба все кажется быстро, особенно когда у тебя в запасе времени с вечность. В чистилище я был не долго, мой персональный небесный вагончик умчал меня на облако номер восемь. На восьмом облаке ждет меня ангел:

— Чего ты хочешь, человек, — спрашивает он меня.
— Не знаю. Вроде все у меня уже в жизни было, — отвечаю я задумавшись.
— Это первое время на небе все так теряются, но через мгновение человеческая сущность, твоя природа возьмет свое и ты попросишь исполнить одно свое желание.
— А попросить можно только одно желание?
— О, вот и сущность начала просыпаться, — улыбнулся ангел.

Какое желание можно было бы выбрать для исполнения? И самое главное о чем не стыдно попросить у ангела? Выбор мой пал быстро:

— Велосипед! — воскликнул я, именно воскликнул, а не произнес. Воскликнул как это делали герои романа-эпопеи «Война и Мир», автора Льва Николаевича Толстого.
— Велосипед? — удивился ангел.
— Велосипед, — подтвердил я.
— Ладно, — говорит мне высшая сущность, — это твое желание, а не мое.
— А что бы выбрал ты? — спросил я ангела.
— Ну например, что бы войн больше никогда не было или что бы все люди были всегда здоровы, что бы ученые смогли найти лекарство от рака... — ангел все перечислял и перечислял благие и хорошие желания, а мне стало так стыдно, что я не выбрал ничего такого, — да вот хотя бы чтоб коммунизм победил на всей Земле, — проговорил он.
— Коммунизм, — удивился я.
— Ну да, коммунизм или социализм или неокоммунизм или что-то из социальных идеологий, ведь они самые добрые.
— То есть сталинские методы самые добрые?
— Ну да, вы люди отличаетесь парадоксальной способностью не отличать настоящее добро от вымышленного. Вот например чем плох Сталин со своими лагерями и расстрелами? Ведь народ сам выбрал себе Сталина, к тому же народ свято верил ему и даже боготворил, не просто так ведь, а ты родился уже после смерти вождя, в то время когда на его могилу высыпали тонны либерального мусора.
— Просто я думал, что вы против коммунизма.
— Мы против всего злого, а коммунизм не злой, это люди некоторые злые. В том числе и коммунисты есть злые, тот же Троцкий, — было очень странно слушать ангела, тем более, что про Троцкого я знал меньше чем про Сталина.
— Я не знаю кто такой Троцкий, — смущенно потупил я взор.
— Троцкого не знаешь? Хм, а про операцию «Кондор» знаешь? Про то как американские спецслужбы убивали латинских коммунистов знаешь?
— Нет, — отвечаю я, — про Кондор не знаю...
— Вот все вы так, про сталинские репрессии знаете, а про зверства в Латинской Америке нет. Ладно, что то мы отвлеклись. Давай о твоем желании поговорим.
— Может мне пожелать чего-то хорошего? Что бы американские спецслужбы прекрати свою работу, или что бы все ЦРУшники сдохли?
— Не надо, а как же семьи злых ЦРУшников, они ведь не убивали латинцев, да и велосипед это хорошее желание, ведь это не плохо, а значит нет ничего злого в твоем желании.

*     *     *

Небо мне выделило велосипед. Очень скоростной дорожный монстр со множеством скоростей и удобной ручкой. Меня телепортировали на Землю в мой город, где я жил, на те самые улицы, по которым я гулял и даже катался в детстве на своих школьных велосипедах, я был рад. Но как же подпрыгнуло мое настроения когда я увидел себя на троллейбусе, в тот раз когда я добирался домой после работы и подумал о мужике, который ехал по обочине. Значит это я ехал по обочине, то есть еду сейчас, а в прошлом еще при жизнен видел себя из троллейбуса. Вот это крутизна, такого чувства я не испытывал даже в 3D-кинотеатре, а загробный мир умеет удивлять...

Пока я каталя на небесном велосипеде, мне удалось множество раз увидеть себя со стороны: вот я с женой ем в закусочной, а вот я с детьми иду в школу, а это моя жена сломала каблук — косолапая любовь всей моей жизни. Но признаться честно, для обычного человека велопрогулки даже в своем прошлом иногда надоедают. А когда у тебя в запасе целая вечность тем более. Мне больше не хотелось кататься на велосипеде, мне почему-то захотелось выпить чаю. Может в следующий раз после смерти попрошу у ангела устроить мне экскурсию по индийским чайным салонам? Ладно шучу, нужно благодарить Бога и за этот загробный велосипед и вообще хорошо что жизнь после смерти есть, можно даже посмотреть на себя со стороны, чего увы мы люди никогда в реальной жизни не делаем.

г. Горький
Ноябрь 2018 года

Подпись автора